Земляне. Крестьяне готовы продавать землю за бесценок
Продам даром. «В сёлах, – говорит Григорий Труш из села Козаровичи, – никто не знает реальной стоимости своего пая. Цену определяет покупатель»
Фото: Дмитрий Стойков, Фокус
Большинство селян только и ждёт, когда снимут мораторий на продажу их паёв. Люди готовы продать землю первому встречному. Почему - об этом в репортаже Фокуса из украинских нескольких сел
Дед Иван живёт на краю села Рожны за Броварами. У его 90-летней тёщи есть пай, дед Иван даже знает, где он расположен. Но весьма приблизительно. Время от времени спрашивает у тех, кто живёт рядом с тёщиным гектаром, не выстроил ли кто дачу на земле. В общем, заботится об участке. Рассказывает, как соседка ездила в город переоформлять документы на пай. Говорит, раньше у неё было 3 гектара, а теперь остался один: «Куда остальное подевалось, бабка не знает. Кто ей скажет, да и как вернуть?»
Селяне боятся потерять землю, но не знают, как её использовать, – им не хватает ни денег, ни рук. Селяне боятся потерять землю, но не знают, как её использовать, – им не хватает ни денег, ни рук. Другие рады продать свои земельные паи – от бедности деньги сегодня кажутся гораздо важнее сомнительных завтрашних перспектив. Реальную стоимость земли пока никто не знает, поэтому нередко торг идёт на «сколько не жалко». Третьи готовы костьми лечь, но ни пяди родной земли не отдать – это чаще всего пенсионеры. Земельные паи у них на бумаге имеются, но часто они даже не знают, где именно. Всех селян объединяет одно: они родом из Советского Союза, где земля была не товаром, а мифом. За землю не жалко было отдать жизнь, землю при случае с удовольствием целовали, на ней устраивали битвы за урожай. Их главный страх – придут чужеземцы и всё отнимут – жив и сегодня.
Без большой земли
За державу обидно. Николай Мартыненко из села Козаровичи ностальгирует по советским временам, когда земля была коллективной и приносила доход всей стране
«Без земли – кабала и с землёй – тоже», – рассуждает Григорий Труш из села Козаровичи Вышгородского района. У молодого мужчины земли нет – пай ему не достался. Зато всем распоряжается, возглавляет в сельсовете земельное управление. «Под кабинетом очереди – народ просит помочь свой пай продать, – говорит Григорий. – Засевать денег нет, а простаивать земля не должна – бурьяном зарастёт, чернозём украдут и на трассе под твоим же селом задорого продадут».
В Козаровичах селяне владеют не более чем сотней паёв из почти 400. Сейчас их арендуют под выращивание картофеля для чипсов – земля при деле, людям – 300–400 грн. арендной платы в год, и все довольны. Остальное, законно выданное государством, четыре года назад полузаконно перешло в частную собственность. Спустя несколько лет село ограбили повторно, скупив у людей имущественные права на колхозную недвижимость.
«В 2006 году в селе затеяли газификацию – дело хорошее, но требует вложений. Тут и подоспели дельцы, скупавшие землю», – вспоминает Труш. Цену, по которой скупали землю, мужчина называет не сразу – язык не поворачивается произнести. «Ну, 5 тысяч за пай в 2 гектара. Гривен, если вы не поняли, – вздыхает Григорий. – Беда в том, что никто не знает реальной стоимости земли – легального рынка нет, цену диктует конкретный покупатель».
Когда годы спустя селяне узнали, что паи по 10 тысяч долларов продают, начали жаловаться и подавать иски в суды. Расследование шло долго, крику было много, а состава преступления в действиях скупщиков не выявили.
Из двух паёв – своего и супруги – у бывшего главного ветврача колхоза Николая Мартыненко остался один. За счёт проданного, как и многие соседи, провёл газ. Правда, в итоге всё равно прогадал. «Газ за минувший год подорожал так, что почти сравнялся в цене с углём», – разводит он руками.
По закону пенсионер – полноправный владелец своей земли, но по факту хозяином его не назовёшь. Причин тому множество. Мартыненко родился, вырос и постарел во времена, когда всё было бесплатным и общим. Что такое частная собственность, пенсионер, конечно, знает, но сам факт владения землёй душу ему не греет. И потом – чтобы почувствовать себя хозяином, ему не хватает орудий труда, рабочей силы и капитала. «Четыре трактора на всё село, на тысячу дворов, – говорит Мартыненко. – Обрабатывать нечем, вкладывать нечего». Но от того, что земля не приносит дохода, дед не горюет. Куда больше личного обогащения его интересует благополучие страны. Тем более его страна у него же напротив хаты – разваленные коровники и сараи, символ былого счастья. А земля, пусть и своя, где-то там, на задворках села.
«В 1991 году собрали 5 миллионов тонн урожая сахара, в 2009-м – 1,2 миллиона. Чтобы украинцев сахаром накормить, нужно 2 миллиона тонн, ещё три продавать можно и казну пополнять, – горячится Мартыненко. – Все пенсионеры вам скажут: в государственной собственности паи – золото, а в руках нищих стариков – площадка для бурьянов. Оттого мы землю и продаём, так как делать с ней нечего».
Заветы Нострадамуса
Без вариантов. Евгения Бура рада бы завещать свой пай правнуку, но вынуждена продать – срочно нужны деньги на ремонт дома
Село Рожны находятся в 30–40 километрах от Киева, рядом Десна, лес. Два года назад и здесь была очередная земельная заваруха: по указу президента несколько тысяч сельскохозяйственных гектаров и даже придомовые участки решили назвать зоной национального значения и разбить на них парк «Подесіння». Местные жители испугались, что под шумок их земли перейдут снова в государственную, а потом в частную собственность чиновников и бизнесменов. Землю отстояли.
Большая часть из того, что тогда отстояли, после отмены моратория будет продана. Причём оптом – держатели земли с редким единодушием и большой радостью заявляют о готовности торговать своими паями. Кому достанется, не важно – селянам главное разбогатеть как можно быстрее, желательно немедленно. Они с завистью поглядывают на соседей, успевших перед кризисом толкнуть свой надел за хорошую цену. Таких в селе сразу видно – у них и крыши отремонтированы, и автомобили у ворот стоят. Первая волна скупки земли пришлась на начало 2000-х – тогда в сёлах появились мопеды. Вторая – на последние предкризисные годы, тогда жители деревень обзавелись автомобилями.
Пенсионерка и учительница немецкого языка Евгения Бура шьёт валенки и продаёт их в селе по 60 грн. за пару. Жалуется, что зима выдалась тёплая, никто за обновкой не приходит. Чего боится? Нищеты. По телевизору, говорит, видела, как учительница-пенсионерка ведро картошки делила – по 5 картошин на день. «У меня тоже есть гектар, и я его продам, – рассуждает Бура. – Крышу залатать не за что, как только дождь на улице – в хате потоп. Но, признаться, будь я побогаче, с радостью бы землю сберегла и завещала её правнуку. А то будет дитя нищее, как Тарас Шевченко писал, «одне однісіньке під тином, сидить собі в старій ряднині». Хата у неё бедная, мужа нет. Что от покойного осталось, так это баян. Куртками, свитерами пенсионерка щели в доме закладывает – так, говорит, не сквозит.
Соседка Евгении Валентина возглавляет в Рожнах одну из оппозиционных нынешней власти партячеек, её супруг – бывший местный депутат. Вдвоём переехали в село из города, землёй не владеют, но выступают против её продажи. Поэтому и фамилии просили не указывать и фотографироваться отказались: говорят, с такой позицией в селе – ты враг.
«На последних выборах партии только так и конкурировали – одни «за», вторые «против» продажи земли, – рассказывает Валентина. – Моя партия была против, вот выборы и проиграла». Она считает, что сейчас – самое невыгодное время снимать мораторий: «Не то время, не то поколение. Пенсионеры обнищали и мечтают на пае копейку заработать. Дети их – лентяюги, большинство в столицу рвётся, на земле работать не хотят. Внуки – на них надежда, что через пару десятков лет подрастут, поумнеют и найдут способ верно землёй распорядиться».
Женщина тревожится о том, что земли после продажи могут достаться спекулянтам. «Нострадамус в XIV веке сказал, что в наши времена миром править жёлтая раса будет. И был прав: куда ни глянь, всё китайское. А ведь китайцы люди толковые, за землёй ухаживать умеют, только в КНР уже ни одного метра свободного, – говорит Валентина. – Пусть приезжают к нам в сёла и занимаются фермерством. Уж лучше китайцы сеять на землях наших станут и местным работу давать, чем донецкие здесь виллы понастроят».
А хоронить кто будет?
Александр Панасюк из села Весёлый кут, расположенного в Таращанском районе, в 170 километрах от Киева, владеет почти 2 гектарами земли. Ни он, ни его соседи продавать землю не собираются. «Вырученные деньги за два года проешь-прогуляешь, а потом, как медведь, сиди и лапу соси», – говорит Александр. Впрочем, мелким фермерством на европейский манер заниматься тоже не желает. «Засеешь свои 3 гектара гречкой и к осени станешь банкротом. Слишком маленький оборот, чересчур большой риск, чтобы брать кредит, – рассуждает Панасюк. – Действовать надо по примеру Киевской Руси, когда мелкие княжества объединялись в одно государство. Один в поле, как говорится, не воин».
Пай – основа экономики государства, убеждён Александр. Простоту и правильность своей теории подтверждает на примере: «Смотрите, какой круговорот получается: я сдаю в аренду пай, получаю плату натурой – зерном. Зерном этим кормлю свинью и корову. Корову дою, свинью режу и на базар – продавать. Вырученными деньгами рассчитываюсь с государством за газ. И в хате тепло, и стране доход. Вопрос: не будет у меня пая, и?»
Истинную цену земли Панасюк осознал два года назад, когда ему с односельчанами пришлось за неё воевать. Даже перекрывали областную магистраль. Скандал с 1200 гектарами сельских земель гремел на всю округу.
«В 2003 году 550 человек в селе получили госакты на землю и отдали её в аренду по цене 0,5% от стоимости акта, – вспоминает Панасюк. – Если считать натурой, то до тонны зерна в год. Законы в стране менялись, нам уже полагалось до 3% стоимости пая, а арендатор наш стал выплаты задерживать, и повышать аренду отказывался. Всё имущество колхоза – трактора, здания, которым тоже владеют люди, разрушили или вывезли на металлолом. Мы сразу поняли: дело идёт к воровству».
Люди писали жалобы в местные администрации, в прокуратуру, президенту. Не дождавшись ответа, стали захватывать административные помещения, а затем выстроились живой цепочкой и перекрыли трассу на Чернигов. Панасюк признаётся: «Действовали незаконно, а что оставалось? В итоге нам политики помогли – выборы были на носу. Земли нам вернули, горе-фермера выгнали. Теперь наши земли засевает человек порядочный».
Новый хозяин бесплатно вспахивает до 50 соток огородов. Арендную плату фермер поднял до 3% стоимости акта, хотя в селе мечтают о том, чтобы государство повысило минимальную ставку аренды до 10–12%.
– А ещё по условиям аренды фермер нам по тысяче гривен на похороны даёт. И транспорт на перевозку гроба.
– Меняете земли на похороны? – спрашиваю.
– Так точно. Вы ж городские даже не представляете, что в селе умереть – целое дело! Благо фермер у нас порядочный – в деревне уже были случаи смерти. И всех хоронили бесплатно. Фамилии вам назвать?
Евгения Даниленко, Фокус
Другие новости по теме
| Янукович: После земельной реформы земля станет товаром Президент Виктор Янукович заявил, что после принятия земельной реформы 6,5 миллионов владельцев паев будут получать реальную плату за землю |
| Украина теряет миллиарды из-за моратория на продажу земли, - СМИ Мораторий на продажу земель сельскохозяйственного назначения, действующей в Украине, препятствует продаже 4 миллионов гектар земли, от чего бюджет страны получил бы 80 миллиардов долларов |
| У львовян за бесценок отбирают землю под Евро-2012, - СМИ У жителей нескольких сел в окрестностях Львова власти отбирают землю, которая нужна якобы для строительства инфраструктуры стадиона к Евро-2012, обещая заплатить по 285 гривень за сотку, что в несколько раз дешевле рыночной цены |
 |
Литвин: Земельный кадастр покажет настоящих владельцев земли После вступления в действие закона о государственном земельном кадастре общество увидит настоящих владельцев земли в Украине |
| Литвин намерен преодолеть вето на мораторий по земле Спикер Верховной Рады Украины Владимир Литвин заверяет, что «спасет от разворовывания национальное богатство – землю» |
