Иосиф Сталин против Генриха Шнайдера. Кто воевал в трудармии
Генрих Шнайдер
Фото: из личных архивов
Четыре года Великой Отечественной он пропахал «стахановские смены». Но в светлый праздник Победы юбилейную медаль он не получит, как не получат ее еще тысячи других людей, разделивших в годы войны его судьбу
В холодный апрельский вечер он садится поближе к открытому окну – как будто не достало ему в жизни намерзнуться. Говорит по-русски с волжским говорком - немножко óкая. По-немецки мне понять его трудно – то ли выраженный диалект, то ли большая примесь неизвестных мне слов. Да и не мудрено – он свой немецкий учил не на интеграционных курсах. Его немецкий – из глубины веков, каким его законсервировали немецкие переселенцы, искавшие счастья в далекой России.
Генрих Шнайдер родился и вырос в Республике Немцев Поволжья. Там и жил –до 28 августа 1941 года, когда появился ТОТ указ Президиума Верховного Совета СССР.
Документ основательный, до мурашек по коже, поэтому потратим место – процитируем побольше.
«О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья»
«По достоверным данным, полученным военными властями, среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, населенных немцами Поволжья.
О наличии такого большого количества диверсантов и шпионов среди немцев, проживающих в районах Поволжья, советским властям никто не сообщал, следовательно, немецкое население районов Поволжья скрывает в своей среде врагов советского народа и Советской власти.
В случае, если произойдут диверсионные акты, затеянные по указке из Германии немецкими диверсантами и шпионами в республике немцев Поволжья или в прилегающих районах, случится кровопролитие, и Советское правительство по законам военного времени будет вынуждено принять карательные меры против всего немецкого населения Поволжья.
Во избежание таких нежелательных явлений и для предупреждения серьезных кровопролитий Президиум Верховного Совета СССР признал необходимым переселить все немецкое население, проживающее в районах Поволжья, в другие районы с тем, чтобы переселяемые были наделены землей и чтобы им была оказана государственная помощь по устройству в новых районах...
Председатель Президиума
Верховного Совета СССР М. Калинин
Секретарь Президиума
Верховного Совета СССР А. Горкин
28 августа 1941 г.»
Ложь видна невооруженным глазом – в преддверии указа, с 22 июня по 10 августа 1941 года, когда НКВДистские ищейки со всех ног бросились ловить этих самых шпионов и диверсантов (чтобы опереться в указе на «достоверные сведения» о «десятках тысяч»), когда дела клепались за кривое слово и за кривую мысль, наскребли они на полмиллиона российских немцев, подлежащих выселению, около 150 человек, «допускавших националистические и профашистские высказывания, распространявшие пораженческие слухи». По обвинениям в немецком шпионаже, террористических и диверсионных намерениях было арестовано лишь 9 человек.
Размаха «по выявлению и задержанию» не было. Верхушка знала – никаких шпионов там нет. Просто – немцев в европейской части СССР не должно было остаться. На сборы давались, по разным сведениям, от 24 до 48 часов.
Указ Президиума ВС написали под копирку – двумя днями раньше совершенно секретное решение о переселении народа уже принял ЦК ВКП(б).
Поскольку сталинская партия большевиков никогда не ошибалась, спрашиваю Генриха Шнайдера, были ли после начала войны все же многочисленные проявления открытого недовольства советской властью граждан немецкого происхождения? Да, таковые имелись, ответил он мне: молодые немцы возмущались тем, что им отказывают в призыве в Красную армию и не отправляют на фронт на борьбу с фашистами. Молодые немцы возмущались тем, что им отказывают в призыве в Красную армию и не отправляют на фронт на борьбу с фашистами.
Начало сентября 1941 года, во всех городах и кантонах – немецких районах, в селах – войска НКВД. Паровозы стоят под парами – товарищ Сталин распорядился выселить немцев «с треском».
Чем занимались в эти последние часы, что паковали, с кем прощались, на чьем плече плакали?
У Шнайдера отец-тракторист умер от голода в 1932-м. Мать-колхозная доярка в последний день перед отправкой в ссылку, из которой десятки (сотни?) тысяч не вернуться в эти места никогда – подоила колхозных коров, а придя домой, довела до ума начатую было побелку дома, постирала занавески...
- А остальной народ?
- В поле были – ведь урожай убрать надо было...
Какие шпионы? Какие диверсии в коровниках?
До последнего момента – не верили, что народ низа что могут депортировать. Не помогали уверения: пройдет война – вернетесь. И имущество ваше тут же найдете в целости и сохранности...
Но «телячьи вагоны» подтвердили: все в указе – правда, и коммунистам все под силу. Они горы свернуть могут, а уж народ переселить – так это в два счета.
Таких народов было много – болгары, понтийские греки, финны, румыны, венгры, корейцы, чеченцы, калмыки, ингуши, эстонцы, латыши, литовцы, поляки, карачаевцы, балкарцы, крымские татары, ногайцы, турки-месхетинцы, курды, крымские цыгане, иранцы...
Но самым большим народом, в один миг потерявшим доверие «отца народов», оказались немцы.
Выселялись все, под гребенку, по национальному признаку: коммунисты и беспартийные, комсомольцы и несознательная молодежь, народные избранники всех уровней и их избиратели – всех в «телячий», дверь на засов, у двери часовой с винтовкой, всем – похлебку и кипяток два раза в день, всех – за Урал. Проблему смешанных семей решали просто: глава семьи немец – в ссылку, русский – остаетесь. Были случаи: чтобы не ехать вместе с немецким мужем русской жене – быстро разводились.
Шнайдеры оказались в Северном Казахстане.
Сначала там к ним отнеслись хорошо – эвакуированные. Но позже на места были даны разъясняющие указания свыше: «Немцев-переселенцев к эвакуированному населению не причислять» – значит, враги. Для врагов было у государства специальное слово – спецпоселенцы.
И стало понятно – они потеряли все. Жизнь надо начинать даже не с нуля, а со знака «минус». Они не знали только одного – будет еще хуже.
Лагерные коммунисты
С началом войны в сталинских лагерях народу поубавилось – некоторые зеки даже были посланы на фронт. Работы же в истекающей кровью стране было невпроворот. Была и другая проблема: из близкого тыла немцев убрали, а в армии они остались. Воюют. Нехорошо - могут с врагом общий язык найти... И мудрый Сталин придумал выход: он убрал из действующей армии потенциальных предателей-немцев (более 33 тысяч человек), но не демобилизовал, а создал из них «рабочие колонны» и бросил их на ударные стройки – шахты, лесоповал, на возведение металлургических заводов.
Стране нужен был металл для танков.
Но 33 тысяч оказалось мало. И тогда высшие умы страны решили, что первый раз немцев переселили неправильно – сильно далеко от важных строек народного хозяйства. Теперь надо было их к этим стройкам приблизить. 10 января 1942 года Государственный Комитет Обороны (председатель И. В. Сталин) постановил пополнить «вольными» немцами («мужчины в возрасте 17-50 лет включительно») «трудовые колонны» НКВД, которые народ назовет «трудармией». Когда эти немцы истощаться или перемрут – загребут в октябре 1942-го и мужчин «от 15 до 55». Мужчин не хватит – дойдет очередь до женщин «от 16 до 45 лет включительно» - оставят только беременных и с детьми до трех лет. Четырехлетние несмышленыши будут хвататься при расставании за материнские подолы – не поможет.
В числе первых попал в трудармию и восемнадцатилетний, серьезно окорнаный в правах («немец – уже виноват») гражданин Генрих Шнайдер.
Слова «трудовая армия» меня долго вводили в заблуждение. Представлялись известные по советской жизни армейские стройбаты, или официально - железнодорожные войска, разве что с поправкой на трудное военное время. Потом почитал – и разница стала постепенно проясняться. Многие описывают трудармейский быт простыми словами. Вот воспоминание Александра Швиндта. К «месту расквартирования» их привезли в темноте:
- На утро, когда встали, смотрим – на углах вышки с солдатами, трехметровая деревянная стена, над ней три ряда колючей проволоки, а по обе стороны на три метра от этой деревянной стены - опять колючая проволока.
У моего собеседника Генриха Шнайдера – другое воспоминание:
- 9 февраля Челябинск встретил нас лаем сторожевых собак и площадной бранью охранников... Я попал в 15-й строительный отряд. Его предстояло разместить в лесу, на совершенно пустом месте. В пургу и мороз мы разбили на снегу брезентовые палатки, в которых прожили до весны...
Колючая проволока в трудармии – везде и всегда. Передвижение к месту работы – в колоне, охрана с немецкими овчарками и с приказом стрелять в беглецов. Пути следования на места работы охранялись ВОХР, выставлялись скрытые блок-посты, делались засады.
Названия у «мест расквартирования» трудармейцев были такие: Усольлаг, Тагиллаг, Вятлаг, Ивдельлаг, Унжлаг, Краслаг, Ухтоижемлаг... «Лаг» - значит лагерь. «Зековские» лагеря были по соседству – их отделяли друг от дружки еще одной колючей проволкой. Подчинение лагерей «трудармии» - ГУЛАГу. Питание – по нормам ГУЛАГа. Есть свидетельства людей, побывавших в трудармии и в местах заключения осужденных преступников, о том, что «зековская» жизнь была легче, а питание - лучше.
В «Личной карточке мобилизованного» трудармейца кроме анкетных данных содержались также такие сведения (на всякий случай): рост, цвет волос, глаз. Поскольку (случайно) эта карточка была практически идентичной карточке заключенных, то часто их не печатали специально, а сразу брали имеющиеся в изобилии «зековские». В графе «Кем осужден» эти слова вычеркивали, а вписывали от руки «Кем мобилизован». Также на всякий случай у «мобилизованных» снимали отпечатки пальцев: в отличие от «зеков», не один, а два раза – при поступлении в лагерь и после смерти.
Расплывчатым было правовое положение "трудармейцев": их призывали через военкоматы, но они не причислялись к военнослужащим В то же время «трудармейцы» не были и заключенными, поскольку они не были осуждены - ни суды, ни трибуналы, ни "особые совещания" не рассматривали их "дела", не предъявляли обвинений...
Поэтому Сталин нашел единственно правильное решение этого сложного юридического вопроса: считать большой честью для немцев-трудармейцев право работать на победу над фашизмом.
Я недаром вспомнил о депортации немцев – коммунистов и комсомольцев. Эта «самая сознательная часть советского общества» тоже попала в лагеря и стала там основой высокой производительности труда. Паспорта у них забрали, а партийные и комсомольские билеты оставили. А политотделы «зон» развернули политработу. На партийные и комсомольские собрания мобилизованных немцев водили под конвоем. Там они обсуждали стратегию и тактику перевыполнения плана, с высоких трибун за колючей проволкой клеймили позором отстающих, хвалили передовиков, призывали встать на «стахановскую вахту», изучали "исторические речи и труды товарища Сталина" и "героическую жизнь Зои Космодемьянской", принимали повышенные соцобязательства, исключали из партии и комсомола за "аморальное поведение" и "контрреволюционные настроения". Контрреволюционеров, понятное дело, судили – одних расстреливали, другие получали тюремные сроки.
Протоколы этих партсобраний еще хранятся в архивах лагерей...
Генрих Шнайдер на строительстве Челябинского металлургического завода (был построен трудармейцами за два года...) работал сначала на земляных работах: тачка ОСО – «две ручки, одно колесо», таскал кирпичи, раствор, затем на каменном карьере. О запредельной тяжести работы он проронит только одну фразу: некоторые от работы сходили с ума.
Но не это поразительно:в трудармии – в отличии от зековских зон – не было отказов от работы, а наоборот во всех воспоминаниях встречается одна и та же фраза – работали на совесть. На государство, которое заточило их без вины виноватых в лагерь. На Сталина. На Берию. В трудармии – в отличии от зековских зон – не было отказов от работы, а наоборот во всех воспоминаниях встречается одна и та же фраза – работали на совесть. На государство, которое заточило их без вины виноватых в лагерь. На Сталина. На Берию.
Стоял на «стахановской вахте» и Шнайдер, перевыполнял план. Передовикам вручали вымпела и фотографировали возле красного знамени.
Я спросил, было ли понимание того, что они – в лагере. Что их ни за что бросили в застенок. Что государство, в котором они жили, цинично использовало их «советский патриотизм».
Бывший комсомолец, а ныне восьмидесятишестилетний старик, сидящий передо мной, не понял моих вопросов и ответил: «Работали на износ, у меня такой характер. И другие также. Знали, что это надо». Политруки добавляли: разобьем врага, поедете домой, будет у вас другая жизнь.
Поэтому работали не из под палки, а сколько было сил. Сил было много. Молодой организм никто не щадил. То, что Шнайдер выжил, – исключение из правила. Правило: молодые умирали в лагере раньше старых. Хотя «стахановцы» получали хлебную пайку больше, но огромного расхода энергии она не покрывала. Герхард Вольтер, один из первых исследователей «трудармии», который отбывал ее в том же Бакалстрое, что и Генрих Шнайдер, вспоминает: "Первыми умирали самые рослые и сильные. Они привыкли и работать, и есть за двоих. Мизерные нормы питания не могли обеспечить жизнедеятельность их некогда могучего организма". Поэтом бывалые лагерники знали: губит не маленькая пайка, а большая. Смертность среди трудармейцев была выше, чем среди по возможности «волынивших» заключенных соседних лагерей. Именно молодые «передовики производства» чаще других оставались навсегда лежать меж осин и берез.
Победа и поражения
Из воспоминаний немки-спецпереселенки Гермины Миллер о дне Победы:
«Сосед, живший рядом, узнал вперед всех. И, чтобы сообщить весть о Победе всем сразу, он залез на свой дом, на жердь повесил красный платок и стал кричать, что русские победили. Все население сбежалось к нему. Кто хлопал в ладоши, кто кричал: «Ура!», а кто даже прыгал от счастья».
Победа для советских немцев означала возвращение из ссылки домой. Ведь говорили – «на время войны». И вот война закончилась победой! Значит – конец трудармии, конец спецпоселениям...
Как бы не так...
Генрих Шнайдер останется в «трудармии» еще на долгих восемь лет и вырвется из нее в год смерти Иосифа Сталина.
Спецпоселенцам будут читать под расписку новые указы. В 1948 году - «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного проживания лиц, выселенных в отдалённые районы Советского Союза в период Отечественной войны». Указом устанавливалось, что немцы останутся в спецпоселениях «навечно, без права возврата их к прежним местам жительства». За побег предусматривалась одна мера наказания – 20 лет каторжных работ.
В 1955 году, после смерти вождя, выйдет новый указ - «О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении». Дурак, кто думает, что «снятие ограничений в правовом положении» сняло все запреты. Немцам и дальше запрещалось возвращение в места додепортационного проживания.
В 1964 году указом «О внесении изменений в Указ «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» с немцев снимаются «огульные обвинения» в пособничестве агрессору, однако их возвращение на Волгу и в другие регионы довоенного проживания не предусматривается.
Только в 1972 году принимается Указ «О снятии ограничений в выборе места жительства, предусмотренного в прошлом для отдельных категорий граждан». Через 31 год после депортации немцы получили право вернуться в те места, где они жили до войны.
Клеймо пособников фашистов было снято с них только в перестройку.
Медалей за самоотверженный труд в тылу на Победу они не заслужили у страны до сих пор – Иосиф Виссарионович и в могиле не простил им их происхождение.
Виктор Тимченко, главный редактор газеты (Лейпциг, Германия)
Другие новости по теме
 |
Корреспондент: Враги поневоле. Как Сталин уничтожил немецкую общину в Украине - архив Немецкая община в Украине пережила российских императоров, Первую мировую войну и революцию. Но Иосиф Сталин и Великая Отечественная нанесли потомкам переселенцев с германских земель смертельный удар, - пишет Александр Голубов в рубрике Архив в № 48 журнала Корреспондент от 7 декабря 2012 года. |
| Немцы назвали Volkswagen самым лучшим предприятием в Германии Самое лучшее предприятие в Германии, по мнению рядовых немцев, – Volkswagen |
 |
Корреспондент: Страшное лето 1941-го. Каким было начало Великой Отечественной войны - архив Тяжелые бои, десятки тысяч пленных, колонны беженцев, первые расстрелы евреев - таким жестоким было лето 1941 года после 22 июня, дня начала Великой Отечественной войны, - пишет Андрей Смирнов в рубрике Архив № 25 журнала Корреспондент от 29 июня 2012 года |
 |
Опрос: большинство немцев считает, что Европе было бы лучше без единой валюты Почти две трети населения Германии считает, что стране было бы лучше отказаться от евро: 65% полагают, что их жизнь с маркой была бы «сильно лучше» или «относительно лучше», чем при расчетах евро. |
 |
Более половины немцев до сих пор не считают себя единым народом - опрос 56 процентов немцев не согласны с определением "Мы - один народ". |
