Истории трех ветеранов: Красной Армии, вермахта и УПА

За державу обидно. Бывшему бойцу Красной армии Георгию Кирееву обидно за то, что победители в той войне сегодня живут хуже побеждённых
Фото: Дмитрий Стойков, Фокус

65 лет назад они без сожаления уничтожали друг друга. Накануне 9 мая Фокус пообщался с бывшими солдатами Красной армии, вермахта и Украинской повстанческой армии
Когда четырёхлетняя берлинка Фрида Островски (так по правилам немецкой орфографии звучит славянская фамилия её отца) спросит, почему на войне погибли три её прадеда, у родителей – украинца Дмитрия и немки Биргит – ответ готов. Допустим, такой: «Они боролись каждый за свою правду». Устроит ли он Фриду, сказать трудно, но в любом случае, изучая семейную генеалогию, она узнает немало почти фантастических историй. Например, о единственном уцелевшем прадеде, который воевал на Восточном фронте, попал в окружение и, пробиваясь на родину в Германию, спасся только благодаря знанию русского языка. Где и как он обучился – загадка. Или о том, как её прадеды по отцовской линии погибли под Сталинградом, воюя друг с другом: один был советским артиллеристом, другой – офицером Люфтваффе.

Перезагрузка. Дочь украинца Дмитрия (слева) и немки Биргит (в центре) четырёхлетняя Фрида Островски когда-нибудь задаст вопросы о своих прадедах, два из которых воевали друг с другом под Сталинградом
Родители Фриды об этих историях узнали поздно. Дмитрий после школы – родство с немецким лётчиком могло создать проблемы. Не было принято говорить о войне и в семье Биргит. Многие подробности она узнала недавно: об атмосфере страха в оккупированной Германии, о наступлении Красной армии, которое сопровождалось грабежами и насилием.
Несколько лет назад переехав в Германию, Дмитрий может сравнить жизнь ветеранов двух стран. Сегодня общее прошлое скорее объединяет их, чем разделяет. Это проявляется и в бережливом отношении к еде, и в недоверии к учебникам истории – правду всё равно не напишут, и в неприятии личной ответственности – война есть война, и она многое списывает.
На вопрос, когда Вторая мировая война стала историей, отвечают по-разному. Одни считают, в день подписания капитуляции. Для других это случится не раньше, чем умрёт последний её участник. Третьи уверены, для этого у наследников победителей и побеждённых должны родиться общие дети. Если это так, счёты с войной покончены. По крайней мере в семье Фриды Островски, где не хватает разве что родственников-воинов УПА.
«Я бы немцу руку пожал!»

– Совет ветеранов Голосеевского района слушает! – громко и отчётливо говорит 86-летний киевлянин Георгий Киреев в трубку допотопного телефона. – Нет, инвалиды не к нам, к нам только ветераны.
Из-за ранений минёр Киреев плохо двигает рукой, но ставить автографы на сборниках своих стихов это ему не мешает. Несколько лет назад похоронил жену. Могила есть и у него самого – на плите под Сталинградом значится его имя. Кто-то из сослуживцев подумал, что он погиб, и родителям ушла похоронка На плите под Сталинградом значится его имя. Кто-то из сослуживцев подумал, что он погиб, и родителям ушла похоронка .
Недавно Киреев впервые после войны встретил тех, против кого воевал. «Ветераны вермахта приезжали – я пожал им руки. Среди военных и мерзавцы, конечно, были. Но в большинстве – такие же простые парни, как мы». К воинам Украинской повстанческой армии отношение у ветерана, мягко говоря, прохладное, и встречаться с ними он не хочет.
Послевоенную Германию Киреев не видел. Зато там побывал его внук – деду в подарок привёз летний плащ. Киреев немецкий сувенир носит до сих пор. Признаётся, что чувствует обиду, сравнивая, как живётся победителям и побеждённым. «Моя пенсия – полторы тысячи гривен. И 190 надбавки – за четыре медали. А в Германии у каждого коттедж, машина. И даже кухарка, если потребуется».
Вину за преступления нацистов Киреев возлагает на первых лиц Германии, а вот преступления с другой, советской, стороны более абстрактно – «на режим». В 37-м на его отца писали доносы, семья ждала чёрный воронок каждый вечер, но обошлось. О том, что на войне бывало стыдно за своих, говорит откровенно. Вспоминает мародёров, вагонами вывозивших из послевоенного Берлина часы, швейные машинки и драгоценности. Вспоминая один эпизод, ему и сейчас не по себе. «Мы готовились к наступлению, два парня руки себе прострелили, чтобы остаться. Так их отвели в сторону и расстреляли. Я тогда не придал этому значения. А сейчас вспоминаю и стыдно – этих людей семьи ждали, а их расстреляли».
65 лет назад День Победы он встретил, сидя на заборе в центре Киева. Проходящая женщина на радостях отдала ему бутылку вина. «Я выпил с другом и порадовался. А о том, какой будет жизнь, не думал. Был уверен, что до следующего столетия не доживу».
Сейчас у него дочь и 19-летний внук. О войне внук знает много, но больше интересуется девушками. Дед не злится – сам таким был, когда слушал рассказы отца о гражданской войне.
Как на войне

Дело прошлое. Ветеран вермахта Диттрих Берлаух ни о чём не жалеет, хотя давно примирился с теми, против кого воевал 65 лет назад
Немцу Диттриху Берлауху почти 90. «Во время войны меня дважды объявляли убитым. Один раз, когда на мине подорвался корабль, с которого я сошёл на берег накануне вечером. Во второй раз в 44-м, когда после боя с англичанами Красный Крест подобрал мою шинель и военное удостоверение. Я тогда был в плену, а моим родителям пришло извещение: «Труп не найден», – вспоминает он.
Два года назад у Диттриха умерла жена, теперь он живёт один. У него деревянный дом в престижном районе Берлина – Целендорф. Жить среди зелени, озёр и красивых вилл в центре города может себе позволить только элита. На такую жизнь г-ну Берлауху хватает пенсии. Прибавок от государства бывший солдат не получает, льготами не пользуется. «Я знаю, что многим пенсионерам приходится туго. Не только в России или Украине, но и у нас. Да, мы проиграли, но теперь я вижу, что стоял на счастливой стороне».
17-летним юношей Диттрих попал на фронт. Служил моряком, потом выучился на подводника. В 44-м году его подлодка утонула, и матросы на суше отбивались от наступающих британцев. Война для Диттриха закончилась лагерем для военнопленных в Великобритании, где он провёл два года. «Благодарю судьбу, что не попал к русским. Конечно, нас тоже били, пинали ногами, но в общем относились нормально, по-человечески Благодарю судьбу, что не попал к русским. Конечно, нас тоже били, пинали ногами, но в общем относились нормально, по-человечески ».
Когда Дитрих вернулся в Германию, от его прежней жизни не осталось и следа. Дом в Померании, где он родился и вырос, находился уже на территории Польши. Родители стали беженцами. Старший брат погиб под Сталинградом. «Вы спрашиваете, как я представлял себе жизнь после войны? Я тогда не мог представить даже завтрашний день».
После войны он и его друзья не раз приглашали советских офицеров. Те приезжали делегациями – военные в сопровождении жён. Вместе ходили на концерты, потом пили вино. «Советские военные были дружелюбны. Но мы никогда не говорили о войне». Позже Диттрих с семьёй был в Союзе. Не для того, чтобы посмотреть, как живут победители. Обычная экскурсия.
Говорить о войне он не любит и сейчас: «Молодых не интересуют эти рассказы. Разве можно передать чувство голода, страх бомбардировок?» В семье Диттриха тему войны и сейчас обходят стороной. Хотя было время, когда дочери спрашивали: «Скольких ты убил?», «Сделал ли на войне то, о чём теперь жалеешь?»
Ответы на эти вопросы Дитрих искал не один десяток лет. И пришёл к выводу: ни о чём из того, что совершил во время войны, не жалеет. «Конечно, ты целишься в людей. Конечно, убиваешь. Скольких убил я, не знаю. Либо ты, либо тебя. И срабатывает рефлекс – выжить. Да, сейчас я понимаю, в какую яму вёл нас Гитлер. Задним умом мы все крепки».
Непризнанная сторона

С песней по жизни. Служивший в УПА Олесь Гуменюк любит петь повстанческие песни и всегда говорил своему сыну: «Бандиты так петь не могут»
«Здесь ветеранов УПА нет – вы ошиблись номером! – чуть не положил трубку глава львовского братства ОУН-УПА. – А если нужен участник национально-освободительной борьбы, вы по адресу – это я, Олесь Гуменюк». 85-летний мужчина водит машину, посещает митинги и охотно даёт интервью. Говорить, правда, с ним сложно – быстро устаёт и заметно волнуется, вспоминая о давних событиях. Всё, что не в силах досказать сам Гуменюк, озвучивает его сын Пётр.
«Партизан кто такой – знаете? Лес – наш дом, а ночь – наша мама. Когда закончилась война, мы сидели в лесу, но, услышав об этом известии, на радостях начали стрелять вверх. Тогда мы не знали, что уже через месяц на нас, националистов, в Союзе бросят все силы. И провокаторов подсылали в сёла, чтобы злодействовали под нашими флагами, и фронтовиков натравливали». Гуменюк не вдаётся в подробности войны против УПА, определяя всё это термином «красная метла». «Красноармейцы не всегда хотели воевать со своими. Бывало, идёт солдат, видит ботинки партизана за кустом и говорит: сапоги спрячь – я в тебя стрелять не хочу, а ты в меня не стреляй».
В ответ на призывы политиков к примирению он смеётся. «Мы давно пожали руки фронтовикам. Но никогда не пожмём энкаведистам, воевавшим с нами Мы давно пожали руки фронтовикам. Но никогда не пожмём энкаведистам, воевавшим с нами ». На вопрос о победителях и проигравших отвечает не задумываясь: «Сталин ту войну проиграл. Где сейчас его красные флаги? А Украина существует».
На немцев Олесь Гуменюк не обижается: «Я их уважаю – они свою вину осознали». Сожалеет разве что о том, что на Нюрнбергском процессе судили только нацистских преступников, а о «начальниках сталинских» забыли. На вопрос, может ли вспомнить эпизоды из боевой молодости, за которые сейчас стыдно, непреклонен: «Ни капли мне не стыдно!». Пан Олесь начинает нервничать и передаёт трубку сыну – Пётр вынужден заканчивать разговор за отца. Вспоминает родственника-красноармейца, бравшего Берлин, который описывал мародёрство советских солдат в Германии. «Ошибки были с каждой стороны», – миролюбиво заключает он.
Покойная супруга пана Олеся тоже состояла в ОУН. Олесь Гуменюк признаётся, что, попав на войну в 18 лет, был романтиком и вряд ли мог влюбиться в немку или девушку из Красной армии. «Думаю, идеология помешала бы. А вообще – как знать», – смеётся он.
Михаил Кригель, Евгения Даниленко и Наталка Фибриг, Фокус

Другие новости по теме

Ветераны о Второй мировой, празднике 9 мая и о войне на Донбассе - BBC Ветераны поделились своими воспоминаниями о Втором мировой и рассказали, что думают о конфликте на востоке Украины.

---

В Луцке состоялось шествие ветеранов и митинг воинов УПА В Луцке ко Дню Победы прошли торжественное шествие ветеранов войны и митинг воинов Украинской повстанческой армии

---

Жительница США получила письмо от своего отца, погибшего во Второй мировой войне Жительница американского штата Невада получила письмо от своего отца, ветерана Второй мировой войны, спустя почти 70 лет после отправки, сообщает телеканал Fox News.

---

DW: Кто они, немецкие ветераны? Само слово "ветеран" в Германии долго было табу. Солдаты Второй мировой войны объединялись в союзы бывших военнопленных. Теперь "ветеранами" называют себя солдаты бундесвера. Однако слово пока не прижилось.

---

Жители Германии получили открытки, отправленные солдатами вермахта В Германию дошли рождественские открытки от немецких солдат, отправленные в 1941 году с острова Джерси, который тогда был оккупирован немецкими властями, пишет The Local.

---